Ω живу с котом Ω
ну вот, опять юКа вместо обещанного выкладывает то, что отрыла в компе, причесала и боится потерять...
кто не понял - это не заказанные драбблы. это просто мои старые мыслёнки.
яойные:
Фандом: игровая система Advanced Dungeons&Dragons
пояснение: этот драбблик был написан после перевода предисловия к хэндбуку Drows of the Underdark, которое ненамного больше получившегося текста по объему. Там была просто зарисовочка, в которой наемник-дроу, воспользовавшись благоприятной ситуацией, прикончил своего командира. Наверное, у меня получилось нечто вроде приквела)))
читать дальшеВорн – воин. Исскуство боя – не только его хлеб, но и предмет гордости... и позор.
В городе, где правят жрицы Паучьей Королевы, воин – практически никто. Мясо.
Ворн – никто в этом городе, и звать его здесь – никак.
Сегодня он идет к Язстону.
Язстон сам – почти никто. Начальник над сотней таких же бойцов, как Ворн. Начальнк над никем. Он и сам почти никто. Почти. Какое обидное слово. Он моложе Ворна на каких-то двадцать лет. Он им командует. Он ему приказывает. Он его имеет.
Ворну похрен на физический аспект, на боль. Боль – родной язык воина. Его унижает сам факт распределения ролей. Но поделать с этим он все равно ничего не может. Так что просто расслабляется и пытается получить удовольствие. Иногда даже получает.
Таков путь воина. Xun izil dos phuul quarthen, lueth dro – делай, что приказано, и живи.
Когда-нибудь я сдохну в этом городишке. Сдохну, так и не выбравшись с этой помойки.
Правда, однажды он-таки поимел Язстона. Когда во время патруля их группа наткнулась на подземного червя, который пережрал полотряда, прежде чем его удалось прикончить. Добравшись до города, они завалились в трактир, а вышли отуда уже глубокой ночью, пьяные в хлам и нихрена не сображающие. Наутро Ворн божился, что ничего не помнит – не факт, что Язстон ему поверил, но отстал. Ворн бы точно не поверил. Тем более что все-то он прекрасно помнил. Помнил чужие сухие губы и запах перегара, помнил, как чуть не выломал ноготь, пытаясь справиться с ремнем на штанах, помнил стоны (только вот забыл, свои или чужие), и это потрясающее ощущение... обладания. Неплохо получилось, в общем. Правда, общаться с Язстоном стало намного труднее. Очень трудно подчиняться приказам того, кого видел на коленях со спущенными штанами, хехе.
Когда-нибудь я убью его, думает Ворн. Неважно, сколько сам после этого проживу - я обязательно его прикончу.
Фандом: Naruto
Жанр: PWP, присыпанный аллегорией и еще какой-то заумью. Но все равно – PWP.
читать дальшеВременами Хаку кажется, что его жизнь – жизнь мотылька-однодневки: сегодня он убивает, завтра сам буlет убит. Разумеется, его жизнь не бесцельна, но это всего лишь жизнь оружия. Орудия. Инструмента. Инстументы заменяемы, а с такой вредной работой, как у шиноби, менять инструменты приходится достаточно часто. Иногда ему кажется, что смерть уже близка, еще чуть-чуть – и конец, и едиственный вопрос – «когда?».
В такие моменты ему хочется умееть побыстрее.
А потом наступает вечер. Вечер типа сегодняшнего – когда они никого не преследуют, не залечивают раны и не устали настолько, что сил с трудом хватает на то, чтобы упасть и заснуть.
Шаги Забузы почти бесшумны, но он научился различать их – и все равно вздрагивает, когда на талии смыкаются ладони. Это похоже на поимку бабочки – точно так же необходимо рассчитать силы, чтобы и не раздавить ненароком хрупкие крылья, и не дать улететь. Впрочем, Хаку не улетит никогда – он сам стремится к этому пламени. Он никогда по своей воле не покинет этих объятий. Он улыбается, ощущая, как руки, ранее державшие его, тянутся к поясу, развязывают. Приятное тепло сменяется болью от ожога. Забуза сжимает ладонью горло Хаку, наматывая на другую руку его длинные волосы. Сейчас захват лишь чуть-чуть крепче, чем раньше, Забуза никогда не оставляет заметных следов – ничего, что могло бы помешать его оружию. Он тянет за волосы, так, что голова Хаку запрокидывается, смотрит в потемневшие шалые глаза. Наклоняется. Поцелуй – грубый до стона. Стона Хаку, который сейчас трется ягодицами о напряженный член Забузы в том же ритме, в котором движется в его рту чужой язык.
Бабочка поймана. Полупрозрачные крылья белого мотылька лихорадочно трепещут – он все никак не желает сдаваться.
- Забуза-сан… ну скорее… - шепчет Хаку, стоит лишь Забузе начать вылизывать его шею.
- А иначе ты убьешь меня, да? – играет, дразнит хриплый голос.
- Нет. Это ты меня когда-нибудь убьешь... moshinushi-sama, - дразнится Хаку в ответ. Его расчет верен – развернув, Забуза стискивает Хаку в обьятьях, заставляя замереть, не давая даже возможности лишний раз вздохнуть. Держит так несколько секунд. Шепчет на ухо ледяным тоном:
- В постель, живо.
Когда он, на ходу расстегивая штаны, приближается к заблаговременно расстеленому футону, Хаку – сама скромность – сидит в постели, до самого носа натянув одеяло. Только глаза блестят в полутьме. Садясь на постель, Забуза стаскивает с него одеяло. Уже успевший раздеться Хаку стыдливо опускает глаза, краснеет – они занимаются этим уже не в первый и даже не в десятый раз, но он все равно смущается, по-настоящему смущается. Красивый мальчик. Стройный, и кожа светлая, почти прозрачная – такая бывает только у тех, кто родился в гористых деревушках страны Тумана, где солнце – редкость.
- До сих пор не можешь привыкнуть? – шепчет его господин, его любовь. Укладывает на спину, аккуратно разводит ноги. Наклонившись, медленно проводит языком по внутренней стороне бедра. И – мгновенно, не дав ни подумать, ни испугатьсся, наваливается сверху, врываясь в распластанное на простынях тело, бстро и жестко вдавливаясь внутрь. Хаку вскрикивает (или, может, просто резко выдыхает), оплетая ногами талию Забузы, впиваясь ногтями в широкие плечи.
- Я никогда… аааххм… не привыкну… к тебе… - на каждое новое движение Хаку реагирует стоном – резким, болезненным. Вскрикивает и прогибается в спине, когда Забуза рывком вздергивает его вверх, усаживая к себе на колени и увеличивая амплитуду толчков. Вместе с ритмом движения изменяется и ритм дыхания – теперь Хаку не кричит, только громко, прерывисто всхлипывает, двигаясь вверх-вниз – так бабочка, накрытая стаканом, раз за разом бьется о прозрачную преграду. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. Быстрее, сильнее, теряя ритм, сбивая дыхание. Кончая, Хаку впивается зубами в плечо Забузы, в соленую от пота кожу. Вздрагивает, почувствовав как глубоко внутри его тела растекается горячая жидкость. Некторое время они сидят так: обнявшись, кожей ощущая нахлынувшую со всех сторон тишину. Потом Хаку разжимает руки и мягко соскальзывает на простыни.
В такие моменты ему хочется жить вечно.
фандом: Neon Genesis Evangelion
жанр: AU, чуть-чуть яоя
Предупреждение: я так и не смогла выбрать из двух вариантов лучший, так что вот они оба)))
Предупреждение к 1 варианту: Сделано по сюжету клипа на песню Chop Suey. Автор смотрел NGE и EoE. Автор знает, как оно на самом деле все было.
читать дальшеВариант 1
Семнадцатый ангел – это я, - говорит Нагиса Каору, Пятое Дитя. Он улыбается. Он всегда улыбается – внешне это единственное, что отличает его от Рэй. – Через сутки Икари-младший убъет меня при попытке слиться с Лилит. – Он поворачивает голову и смотрит на Рэй – Кстати, ты ее уже видела?
Рэй молчит. Рэй 1 никогда не умела молчать, если ей было что сказать – в итоге появилась Рэй 2. Рэй 2, даже молчаливая, была слишком эмоциональна – в итоге появилась Рэй 3. Рэй 3 молчит.
- В результате у него произойдет нервный срыв, которого руководство NERV и добивалось от пилота первой Евы. Станет возможным осуществление проекта комплементации.
Рэй молчит. Рэй 3 хорошо научилась скрывать свои эмоциии и привязанности, поэтому она молчит.
- Меня послали сюда именно как жертву, - продолжает Каору. Он все еще улыбается, но ссутуленные плечи выдают его напряжение. – Я должен стать к нему как можно ближе, стать его другом. За двое суток стать для кого-то близким настолько, чтобы суметь предать.
Рэй молчит, хотя ей хочется… впрочем, Рэй всегда контролировала свои желания. О некоторых вещах лучше не думать. Лучше подумать о том, что через сутки Семнадцатый Ангел умрет. Но через сутки Синдзи-кун тоже…
- Рэй, ты любишь его? – спрашивает Каору. Он уже не улыбается. Он серьезен, слишком серьезен. Рэй молчит. Но ответ она знает.
- Ты ему поможешь? Когда меня не будет, он… - Каору опускает глаза. Теперь он снова улыбается – как улыбался бы на вивисекторском столе. Голос переходит на шепот. – Полчаса назад я его поцеловал. Так получилось.
Рэй молчит. Сейчас она молчит так, что скоро в здании окна лопаться начнут.
- Это… не потому, что так больнее. Просто он мне нравится. Я не хотел делать еще хуже. Передай ему это… когда все закончится. Хорошо?
Рэй молчит. Нагиса Каору встает и удаляется – договариваться с Аской и готовиться к смерти. Рэй молчит, но в ее молчании прячутся слезы.
Вариант 2
Семнадцатый ангел – это я, - говорит Нагиса Каору, Пятое Дитя. Он улыбается. Он всегда улыбается – внешне это единственное, что отличает его от Рэй. – Через сутки Икари-младший убъет меня при попытке слиться с Лилит. – Он поворачивает голову и смотрит на Аску. – Впрочем, ты ведь даже не знаешь, что это такое.
Аска молчит. Сейчас за нее говорит система жизнеобеспечения – нагромождение сложных аппаратов, которые попискивают и перемигиваются друг с другом. Они впрыскивают лекарства в кровь Аски, дышат за нее, фиксируют каждый удар сердца. Они живут и говорят за нее. Сама Аска молчит.
- В результате у него произойдет нервный срыв, которого руководство NERV и добивалось от пилота первой Евы. Станет возможным осуществление проекта комплементации.
Аска молчит. Мерно вспыхивают и гаснут зеленые зигзаги на черном экране.
- Меня послали сюда именно как жертву, - продолжает Каору. Он все еще улыбается, но ссутуленные плечи выдают его напряжение. – Я должен стать к нему как можно ближе, стать его другом. За двое суток стать для кого-то настолько близким, чтобы суметь предать.
Аска молчит. Лишь подергиваются закрытые веки. Скорее всего, она даже не слышит вопроса. Скорее всего, она даже не знает, что в палате кто-то есть.
- Ты любишь его? – спрашивает Каору. Он уже не улыбается. Он серьезен, слишком серьезен. Аска молчит. Услышь она этот вопрос – еще как ответила бы…. Впрочем, настоящего ответа не знает даже она сама.
- Ты ему поможешь? Когда меня не будет, он… - Каору опускает глаза. Теперь он снова улыбается – как улыбался бы на вивисекторском столе. Голос переходит на шепот. – Полчаса назад я его поцеловал. Я идиот, наверное.
Попискивают аппараты. Аска молчит.
- Это… не потому, что так больнее. Просто он мне нравится. Я не хотел делать еще хуже. Передай ему это… когда все закончится. Хорошо?
Нагиса Каору встает и удаляется – готовиться к смерти от рук Икари Синдзи. Мигают приборы. Аска молчит.
юрийные:
Фандом: аниме Labyrith of Flames
жанр: юри, да))); POV Настасии
(пояснение: главзлодейки - единственное, что оторвало мне крышу в процесе просмотра данного аниме; ну как их после этого не заслешить?)
читать дальшеКак же я люблю эту сучку.
Как же она меня раздражает.
Интересно, она действительно немая? Или просто не желает разговаривать с окружающим быдлом – то есь с нами? С нее станется. Принцесска. Э-ро-ла. Бля-душ-ка. Люблю.
Явилась, надо же. Одета, как всегда – в несколько тряпочек и несколько килограммов своих цацек. По сторонам не смотрит. Нет, она точно сучка. Милая, тебе жить не надоело? Будешь продолжать испытывать мое терпение? Смотри, доиграешься...
Вероятно, это и называется «действовать на нервы». И самое веселое – что никто вокруг ничего не замечает. Как она ходит. Как смотрит. Будто напрашивается на изнасилование. Это бывает неплохо – зажать ее в углу, например. Она даже не сопротивляется. И молчит, теперь уже беспомощно. Она хоть знает, как меня заводит это молчание и жалкое выражение ее симпатичного личика? Конечно знает.
Сучка.
Работа есть работа. Я могу соблазнить кого угодно.
Но меня – только она.
фандом: FullMetal Panic: The Second Raid
Жанр: юри
(пояснение: прсто кусочек из жизни близнецов Ю)
читать дальшеПорванные простыни. Напрягшееся, выгнувшееся дугой тело – такая нежная, такая родная, такая моя... Страсть и гибкость; само совершенство. Сестренка.
Старшая приподнимается на локтях, выгнув спину – прекрасная, прекрасная – смотрит, склонив голову, отчего длинные пряди скользят вниз, стекая по плечам, искорками вспыхивая при свете лампы:
- Тебе хорошо?
В ответ – только довольный стон. Ю Фан наклоняется, почти падая головой на чужую грудь, впивается в сосок, зубами, жестко, и стон переходит во всхлип, маленькие ручки младшей обхватывают лицо, ногти грубо впиваются в щеки – до синяков, до порванной кожи – по-другому просто невозможно показать, объяснить, выразить...
...Это продолжалось уже вторую неделю. С тех самых пор, как они нашли Учителя – ослабевшего, умирающего – с тех самых пор, как поселились вместе с ним в этой маленькой грязной квартирке. Он не выжил бы – он и сам это прекрасно понимал – а они радовались этому – тому, что он останется с ними до конца.
Они вместе. Учитель с ними.
Может, это было знание. Может, чутье профессиональных носителей смерти. «Мы скоро умрем» - общая полутелепатическая мысль идентичных близнецов вызывала стремление прожить максимально полно оставшееся время, хотя даже неизвестно, сколько его осталось – месяцы, недели, часы...
Разумеется, тот, на кого они работали, был безумен, а какая разница? Доллары, которыми он расплачивался, печатали не в сумасшедшем доме, а деньги были им нужны. Аппаратуру достать удалось, но лекарства приходилось покупать постоянно. Бинты. Обезболивающее. Мир вертелся и жил; они жили вместе с ним. Убивали указанных работодателем людей – некоторые из них были святыми, а некоторые – такими же монстрами, как и он. Или как они сами. Или как Учитель. Без разницы. Пока Ю Лан может двигаться, а Ю Фан в состоянии работать с тяжелой техникой – они обе будут убивать.
А еще был дом. Собственно, домом старшая из сестер могла назвать любое место, в котором они проводили больше суток. Дома они оставались с Учителем. И друг с другом. Занимались любовью – наверное, он слышал через тонкую стену. Им было все равно. Им так хотелось. Им было нужно. А времени оставалось так мало...
по любимому фандому (ИМХО безрейтинговые):
ангсово-флаффный, с хеппиэндомОн не знал, что так получится. Что он сможет это сделать. Что захочет.
Правда не знал.
Но хотел.
После того, как Клауд убил Сфирота, а те, другие, другие убили Лоза и Язу, Кададжа... убивать не стали. Посчитали, видимо, что в одиночку он не опасен. Зря, конечно. От Клауда он сбежал – тоже зря, наверное: Страйф бывал временами невыносим, но он был частью голоса Матери, хоть и одной из самых слабых и тихих нот. Без него стало совсем плохо. Невозможно было терпеть это одиночество. Голос Матери мог ранить, мог убить, но не слышать его вообще... это напоминало медленно наступающее безумие. Он должен был найти что-то, хотя бы отдаленно напоминающее... Ну, нашел.
И сейчас, стоя на крыше высотного дома под прицелом десятка снайперов, Кададж чувствовал... не гордость. Не радость. Растерянность. У него в руках был еще один образец – абсолютно целый, не чета тому огрызку, что достался от Шинры – и он не знал, что с ним делать. То есть знал асолютно точно, что должно с нним сделать. Того, предыдущего, хватило лишь на то, чтобы воссоздать слабую копию Сефирота, вдобавок привязанную к чужому телу. С тем количеством, которым он располагал сейчас... Воплотить. Целиком. И даже его тело в качестве основы не потребуется.
Тот голос в голове велел так и поступить. Разбить контейнер, и содержимое само примет нужную форму. Сделай это. Немедленно.
А Кададж думал совсем о другом. О других. Лоз. Язу. Почему они его бросили? Ему так не хватало их. Присутствя. Голосов. Их вечных шуток. Их вечных перебранок.
«К черту Сефирота,» - с болью подумал он. – «тех, кто действительно нужен, я вернуть не могу».
И со всей силы швырнул четрову банку оземь. Сел рядом и заплакал.
Не Сефирот.
Не мать.
Не нужны.
Ему...
Нужны...
– Не сиди на холодном, – прозвучало сверху. – Простудишься.
Замечательно, теперь еще и галлюцинации начались. Но голос был таким похожим... и интонации...
А потом его подхватили за подмышки и рывком поставили на ноги. Еще и пыль отяхнули с... ну, пониже спины, короче.
– Не реви, - посоветовал Лоз, - мы же вернулись.
- Вы... скучали по мне? – прошептал Кададж.
- Конечно, братик, - ответил за обоих Язу. – Конечно, скучали. Нам очень тебя не хватало.
фтарой, флаффно-плагиаторский- Вот скажи, брат... – начинает Кададж. Клауд внутренне напрягается – обычно вопрос заканчивается «ты правда не слышишь Мать?» или еще какой-то подобной хренью.
Но сегодня Кададж настроен более мирно:
- ...я похож на Сефирота?
- Нет, - улыбается Клауд, - совсем не похож.
- Совсем-совсем?
- Абсолютно. Полные противоположности.
Похоже, такой ответ ему не нравится – Кададж насупливается. В такие моменты он становится еще больше похож на ребенка, которым, по сути, и является. «И как это я пытался тебя убить?» – удивляется Клауд уже в который раз.
- То есть ты хочешь сказать, - говорит сильвер голосом обиженной деточки, - что, раз Сефирот был неимоверно крут, я, стало быть – слабак?
- Нет, я другое...
- Ты же сам сказал – противоположности! Полные!
- Слушай, Кададж, - Клауд немного напоминает сам себе отца, пытающегося объяснить любопытному чаду, откуда же все-таки берутся дети. – Сефирот был богом. Богом, понимаешь? В общем, боги... они всегда далеко. Ими можно восхищаться, преклоняться перед ними, стремиться сравняться с ними, точно зная, что не сможешь...
- А мной, значит, нельзя? – ну как тут себя вести, а? Похоже, чем дальше, тем больше он обижается. Дите.
- Ты просто ближе. Такой... – слабый, хочется сказать Клауду. Слабый и теплый. Такого можно обнять, можно быть рядом. Можно любить.
пояснение: плагиат - ибо исчо на стадии написания аффтар отловил себя на использовании в тексте фраз из двух фиков и одного романа
просьба: бить. тапками. больно. но за дело, пожалуйста, и с объяснением - за какое именно.
кто не понял - это не заказанные драбблы. это просто мои старые мыслёнки.
яойные:
Фандом: игровая система Advanced Dungeons&Dragons
пояснение: этот драбблик был написан после перевода предисловия к хэндбуку Drows of the Underdark, которое ненамного больше получившегося текста по объему. Там была просто зарисовочка, в которой наемник-дроу, воспользовавшись благоприятной ситуацией, прикончил своего командира. Наверное, у меня получилось нечто вроде приквела)))
читать дальшеВорн – воин. Исскуство боя – не только его хлеб, но и предмет гордости... и позор.
В городе, где правят жрицы Паучьей Королевы, воин – практически никто. Мясо.
Ворн – никто в этом городе, и звать его здесь – никак.
Сегодня он идет к Язстону.
Язстон сам – почти никто. Начальник над сотней таких же бойцов, как Ворн. Начальнк над никем. Он и сам почти никто. Почти. Какое обидное слово. Он моложе Ворна на каких-то двадцать лет. Он им командует. Он ему приказывает. Он его имеет.
Ворну похрен на физический аспект, на боль. Боль – родной язык воина. Его унижает сам факт распределения ролей. Но поделать с этим он все равно ничего не может. Так что просто расслабляется и пытается получить удовольствие. Иногда даже получает.
Таков путь воина. Xun izil dos phuul quarthen, lueth dro – делай, что приказано, и живи.
Когда-нибудь я сдохну в этом городишке. Сдохну, так и не выбравшись с этой помойки.
Правда, однажды он-таки поимел Язстона. Когда во время патруля их группа наткнулась на подземного червя, который пережрал полотряда, прежде чем его удалось прикончить. Добравшись до города, они завалились в трактир, а вышли отуда уже глубокой ночью, пьяные в хлам и нихрена не сображающие. Наутро Ворн божился, что ничего не помнит – не факт, что Язстон ему поверил, но отстал. Ворн бы точно не поверил. Тем более что все-то он прекрасно помнил. Помнил чужие сухие губы и запах перегара, помнил, как чуть не выломал ноготь, пытаясь справиться с ремнем на штанах, помнил стоны (только вот забыл, свои или чужие), и это потрясающее ощущение... обладания. Неплохо получилось, в общем. Правда, общаться с Язстоном стало намного труднее. Очень трудно подчиняться приказам того, кого видел на коленях со спущенными штанами, хехе.
Когда-нибудь я убью его, думает Ворн. Неважно, сколько сам после этого проживу - я обязательно его прикончу.
Фандом: Naruto
Жанр: PWP, присыпанный аллегорией и еще какой-то заумью. Но все равно – PWP.
читать дальшеВременами Хаку кажется, что его жизнь – жизнь мотылька-однодневки: сегодня он убивает, завтра сам буlет убит. Разумеется, его жизнь не бесцельна, но это всего лишь жизнь оружия. Орудия. Инструмента. Инстументы заменяемы, а с такой вредной работой, как у шиноби, менять инструменты приходится достаточно часто. Иногда ему кажется, что смерть уже близка, еще чуть-чуть – и конец, и едиственный вопрос – «когда?».
В такие моменты ему хочется умееть побыстрее.
А потом наступает вечер. Вечер типа сегодняшнего – когда они никого не преследуют, не залечивают раны и не устали настолько, что сил с трудом хватает на то, чтобы упасть и заснуть.
Шаги Забузы почти бесшумны, но он научился различать их – и все равно вздрагивает, когда на талии смыкаются ладони. Это похоже на поимку бабочки – точно так же необходимо рассчитать силы, чтобы и не раздавить ненароком хрупкие крылья, и не дать улететь. Впрочем, Хаку не улетит никогда – он сам стремится к этому пламени. Он никогда по своей воле не покинет этих объятий. Он улыбается, ощущая, как руки, ранее державшие его, тянутся к поясу, развязывают. Приятное тепло сменяется болью от ожога. Забуза сжимает ладонью горло Хаку, наматывая на другую руку его длинные волосы. Сейчас захват лишь чуть-чуть крепче, чем раньше, Забуза никогда не оставляет заметных следов – ничего, что могло бы помешать его оружию. Он тянет за волосы, так, что голова Хаку запрокидывается, смотрит в потемневшие шалые глаза. Наклоняется. Поцелуй – грубый до стона. Стона Хаку, который сейчас трется ягодицами о напряженный член Забузы в том же ритме, в котором движется в его рту чужой язык.
Бабочка поймана. Полупрозрачные крылья белого мотылька лихорадочно трепещут – он все никак не желает сдаваться.
- Забуза-сан… ну скорее… - шепчет Хаку, стоит лишь Забузе начать вылизывать его шею.
- А иначе ты убьешь меня, да? – играет, дразнит хриплый голос.
- Нет. Это ты меня когда-нибудь убьешь... moshinushi-sama, - дразнится Хаку в ответ. Его расчет верен – развернув, Забуза стискивает Хаку в обьятьях, заставляя замереть, не давая даже возможности лишний раз вздохнуть. Держит так несколько секунд. Шепчет на ухо ледяным тоном:
- В постель, живо.
Когда он, на ходу расстегивая штаны, приближается к заблаговременно расстеленому футону, Хаку – сама скромность – сидит в постели, до самого носа натянув одеяло. Только глаза блестят в полутьме. Садясь на постель, Забуза стаскивает с него одеяло. Уже успевший раздеться Хаку стыдливо опускает глаза, краснеет – они занимаются этим уже не в первый и даже не в десятый раз, но он все равно смущается, по-настоящему смущается. Красивый мальчик. Стройный, и кожа светлая, почти прозрачная – такая бывает только у тех, кто родился в гористых деревушках страны Тумана, где солнце – редкость.
- До сих пор не можешь привыкнуть? – шепчет его господин, его любовь. Укладывает на спину, аккуратно разводит ноги. Наклонившись, медленно проводит языком по внутренней стороне бедра. И – мгновенно, не дав ни подумать, ни испугатьсся, наваливается сверху, врываясь в распластанное на простынях тело, бстро и жестко вдавливаясь внутрь. Хаку вскрикивает (или, может, просто резко выдыхает), оплетая ногами талию Забузы, впиваясь ногтями в широкие плечи.
- Я никогда… аааххм… не привыкну… к тебе… - на каждое новое движение Хаку реагирует стоном – резким, болезненным. Вскрикивает и прогибается в спине, когда Забуза рывком вздергивает его вверх, усаживая к себе на колени и увеличивая амплитуду толчков. Вместе с ритмом движения изменяется и ритм дыхания – теперь Хаку не кричит, только громко, прерывисто всхлипывает, двигаясь вверх-вниз – так бабочка, накрытая стаканом, раз за разом бьется о прозрачную преграду. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. Быстрее, сильнее, теряя ритм, сбивая дыхание. Кончая, Хаку впивается зубами в плечо Забузы, в соленую от пота кожу. Вздрагивает, почувствовав как глубоко внутри его тела растекается горячая жидкость. Некторое время они сидят так: обнявшись, кожей ощущая нахлынувшую со всех сторон тишину. Потом Хаку разжимает руки и мягко соскальзывает на простыни.
В такие моменты ему хочется жить вечно.
фандом: Neon Genesis Evangelion
жанр: AU, чуть-чуть яоя
Предупреждение: я так и не смогла выбрать из двух вариантов лучший, так что вот они оба)))
Предупреждение к 1 варианту: Сделано по сюжету клипа на песню Chop Suey. Автор смотрел NGE и EoE. Автор знает, как оно на самом деле все было.
читать дальшеВариант 1
Семнадцатый ангел – это я, - говорит Нагиса Каору, Пятое Дитя. Он улыбается. Он всегда улыбается – внешне это единственное, что отличает его от Рэй. – Через сутки Икари-младший убъет меня при попытке слиться с Лилит. – Он поворачивает голову и смотрит на Рэй – Кстати, ты ее уже видела?
Рэй молчит. Рэй 1 никогда не умела молчать, если ей было что сказать – в итоге появилась Рэй 2. Рэй 2, даже молчаливая, была слишком эмоциональна – в итоге появилась Рэй 3. Рэй 3 молчит.
- В результате у него произойдет нервный срыв, которого руководство NERV и добивалось от пилота первой Евы. Станет возможным осуществление проекта комплементации.
Рэй молчит. Рэй 3 хорошо научилась скрывать свои эмоциии и привязанности, поэтому она молчит.
- Меня послали сюда именно как жертву, - продолжает Каору. Он все еще улыбается, но ссутуленные плечи выдают его напряжение. – Я должен стать к нему как можно ближе, стать его другом. За двое суток стать для кого-то близким настолько, чтобы суметь предать.
Рэй молчит, хотя ей хочется… впрочем, Рэй всегда контролировала свои желания. О некоторых вещах лучше не думать. Лучше подумать о том, что через сутки Семнадцатый Ангел умрет. Но через сутки Синдзи-кун тоже…
- Рэй, ты любишь его? – спрашивает Каору. Он уже не улыбается. Он серьезен, слишком серьезен. Рэй молчит. Но ответ она знает.
- Ты ему поможешь? Когда меня не будет, он… - Каору опускает глаза. Теперь он снова улыбается – как улыбался бы на вивисекторском столе. Голос переходит на шепот. – Полчаса назад я его поцеловал. Так получилось.
Рэй молчит. Сейчас она молчит так, что скоро в здании окна лопаться начнут.
- Это… не потому, что так больнее. Просто он мне нравится. Я не хотел делать еще хуже. Передай ему это… когда все закончится. Хорошо?
Рэй молчит. Нагиса Каору встает и удаляется – договариваться с Аской и готовиться к смерти. Рэй молчит, но в ее молчании прячутся слезы.
Вариант 2
Семнадцатый ангел – это я, - говорит Нагиса Каору, Пятое Дитя. Он улыбается. Он всегда улыбается – внешне это единственное, что отличает его от Рэй. – Через сутки Икари-младший убъет меня при попытке слиться с Лилит. – Он поворачивает голову и смотрит на Аску. – Впрочем, ты ведь даже не знаешь, что это такое.
Аска молчит. Сейчас за нее говорит система жизнеобеспечения – нагромождение сложных аппаратов, которые попискивают и перемигиваются друг с другом. Они впрыскивают лекарства в кровь Аски, дышат за нее, фиксируют каждый удар сердца. Они живут и говорят за нее. Сама Аска молчит.
- В результате у него произойдет нервный срыв, которого руководство NERV и добивалось от пилота первой Евы. Станет возможным осуществление проекта комплементации.
Аска молчит. Мерно вспыхивают и гаснут зеленые зигзаги на черном экране.
- Меня послали сюда именно как жертву, - продолжает Каору. Он все еще улыбается, но ссутуленные плечи выдают его напряжение. – Я должен стать к нему как можно ближе, стать его другом. За двое суток стать для кого-то настолько близким, чтобы суметь предать.
Аска молчит. Лишь подергиваются закрытые веки. Скорее всего, она даже не слышит вопроса. Скорее всего, она даже не знает, что в палате кто-то есть.
- Ты любишь его? – спрашивает Каору. Он уже не улыбается. Он серьезен, слишком серьезен. Аска молчит. Услышь она этот вопрос – еще как ответила бы…. Впрочем, настоящего ответа не знает даже она сама.
- Ты ему поможешь? Когда меня не будет, он… - Каору опускает глаза. Теперь он снова улыбается – как улыбался бы на вивисекторском столе. Голос переходит на шепот. – Полчаса назад я его поцеловал. Я идиот, наверное.
Попискивают аппараты. Аска молчит.
- Это… не потому, что так больнее. Просто он мне нравится. Я не хотел делать еще хуже. Передай ему это… когда все закончится. Хорошо?
Нагиса Каору встает и удаляется – готовиться к смерти от рук Икари Синдзи. Мигают приборы. Аска молчит.
юрийные:
Фандом: аниме Labyrith of Flames
жанр: юри, да))); POV Настасии
(пояснение: главзлодейки - единственное, что оторвало мне крышу в процесе просмотра данного аниме; ну как их после этого не заслешить?)
читать дальшеКак же я люблю эту сучку.
Как же она меня раздражает.
Интересно, она действительно немая? Или просто не желает разговаривать с окружающим быдлом – то есь с нами? С нее станется. Принцесска. Э-ро-ла. Бля-душ-ка. Люблю.
Явилась, надо же. Одета, как всегда – в несколько тряпочек и несколько килограммов своих цацек. По сторонам не смотрит. Нет, она точно сучка. Милая, тебе жить не надоело? Будешь продолжать испытывать мое терпение? Смотри, доиграешься...
Вероятно, это и называется «действовать на нервы». И самое веселое – что никто вокруг ничего не замечает. Как она ходит. Как смотрит. Будто напрашивается на изнасилование. Это бывает неплохо – зажать ее в углу, например. Она даже не сопротивляется. И молчит, теперь уже беспомощно. Она хоть знает, как меня заводит это молчание и жалкое выражение ее симпатичного личика? Конечно знает.
Сучка.
Работа есть работа. Я могу соблазнить кого угодно.
Но меня – только она.
фандом: FullMetal Panic: The Second Raid
Жанр: юри
(пояснение: прсто кусочек из жизни близнецов Ю)
читать дальшеПорванные простыни. Напрягшееся, выгнувшееся дугой тело – такая нежная, такая родная, такая моя... Страсть и гибкость; само совершенство. Сестренка.
Старшая приподнимается на локтях, выгнув спину – прекрасная, прекрасная – смотрит, склонив голову, отчего длинные пряди скользят вниз, стекая по плечам, искорками вспыхивая при свете лампы:
- Тебе хорошо?
В ответ – только довольный стон. Ю Фан наклоняется, почти падая головой на чужую грудь, впивается в сосок, зубами, жестко, и стон переходит во всхлип, маленькие ручки младшей обхватывают лицо, ногти грубо впиваются в щеки – до синяков, до порванной кожи – по-другому просто невозможно показать, объяснить, выразить...
...Это продолжалось уже вторую неделю. С тех самых пор, как они нашли Учителя – ослабевшего, умирающего – с тех самых пор, как поселились вместе с ним в этой маленькой грязной квартирке. Он не выжил бы – он и сам это прекрасно понимал – а они радовались этому – тому, что он останется с ними до конца.
Они вместе. Учитель с ними.
Может, это было знание. Может, чутье профессиональных носителей смерти. «Мы скоро умрем» - общая полутелепатическая мысль идентичных близнецов вызывала стремление прожить максимально полно оставшееся время, хотя даже неизвестно, сколько его осталось – месяцы, недели, часы...
Разумеется, тот, на кого они работали, был безумен, а какая разница? Доллары, которыми он расплачивался, печатали не в сумасшедшем доме, а деньги были им нужны. Аппаратуру достать удалось, но лекарства приходилось покупать постоянно. Бинты. Обезболивающее. Мир вертелся и жил; они жили вместе с ним. Убивали указанных работодателем людей – некоторые из них были святыми, а некоторые – такими же монстрами, как и он. Или как они сами. Или как Учитель. Без разницы. Пока Ю Лан может двигаться, а Ю Фан в состоянии работать с тяжелой техникой – они обе будут убивать.
А еще был дом. Собственно, домом старшая из сестер могла назвать любое место, в котором они проводили больше суток. Дома они оставались с Учителем. И друг с другом. Занимались любовью – наверное, он слышал через тонкую стену. Им было все равно. Им так хотелось. Им было нужно. А времени оставалось так мало...
по любимому фандому (ИМХО безрейтинговые):
ангсово-флаффный, с хеппиэндомОн не знал, что так получится. Что он сможет это сделать. Что захочет.
Правда не знал.
Но хотел.
После того, как Клауд убил Сфирота, а те, другие, другие убили Лоза и Язу, Кададжа... убивать не стали. Посчитали, видимо, что в одиночку он не опасен. Зря, конечно. От Клауда он сбежал – тоже зря, наверное: Страйф бывал временами невыносим, но он был частью голоса Матери, хоть и одной из самых слабых и тихих нот. Без него стало совсем плохо. Невозможно было терпеть это одиночество. Голос Матери мог ранить, мог убить, но не слышать его вообще... это напоминало медленно наступающее безумие. Он должен был найти что-то, хотя бы отдаленно напоминающее... Ну, нашел.
И сейчас, стоя на крыше высотного дома под прицелом десятка снайперов, Кададж чувствовал... не гордость. Не радость. Растерянность. У него в руках был еще один образец – абсолютно целый, не чета тому огрызку, что достался от Шинры – и он не знал, что с ним делать. То есть знал асолютно точно, что должно с нним сделать. Того, предыдущего, хватило лишь на то, чтобы воссоздать слабую копию Сефирота, вдобавок привязанную к чужому телу. С тем количеством, которым он располагал сейчас... Воплотить. Целиком. И даже его тело в качестве основы не потребуется.
Тот голос в голове велел так и поступить. Разбить контейнер, и содержимое само примет нужную форму. Сделай это. Немедленно.
А Кададж думал совсем о другом. О других. Лоз. Язу. Почему они его бросили? Ему так не хватало их. Присутствя. Голосов. Их вечных шуток. Их вечных перебранок.
«К черту Сефирота,» - с болью подумал он. – «тех, кто действительно нужен, я вернуть не могу».
И со всей силы швырнул четрову банку оземь. Сел рядом и заплакал.
Не Сефирот.
Не мать.
Не нужны.
Ему...
Нужны...
– Не сиди на холодном, – прозвучало сверху. – Простудишься.
Замечательно, теперь еще и галлюцинации начались. Но голос был таким похожим... и интонации...
А потом его подхватили за подмышки и рывком поставили на ноги. Еще и пыль отяхнули с... ну, пониже спины, короче.
– Не реви, - посоветовал Лоз, - мы же вернулись.
- Вы... скучали по мне? – прошептал Кададж.
- Конечно, братик, - ответил за обоих Язу. – Конечно, скучали. Нам очень тебя не хватало.
фтарой, флаффно-плагиаторский- Вот скажи, брат... – начинает Кададж. Клауд внутренне напрягается – обычно вопрос заканчивается «ты правда не слышишь Мать?» или еще какой-то подобной хренью.
Но сегодня Кададж настроен более мирно:
- ...я похож на Сефирота?
- Нет, - улыбается Клауд, - совсем не похож.
- Совсем-совсем?
- Абсолютно. Полные противоположности.
Похоже, такой ответ ему не нравится – Кададж насупливается. В такие моменты он становится еще больше похож на ребенка, которым, по сути, и является. «И как это я пытался тебя убить?» – удивляется Клауд уже в который раз.
- То есть ты хочешь сказать, - говорит сильвер голосом обиженной деточки, - что, раз Сефирот был неимоверно крут, я, стало быть – слабак?
- Нет, я другое...
- Ты же сам сказал – противоположности! Полные!
- Слушай, Кададж, - Клауд немного напоминает сам себе отца, пытающегося объяснить любопытному чаду, откуда же все-таки берутся дети. – Сефирот был богом. Богом, понимаешь? В общем, боги... они всегда далеко. Ими можно восхищаться, преклоняться перед ними, стремиться сравняться с ними, точно зная, что не сможешь...
- А мной, значит, нельзя? – ну как тут себя вести, а? Похоже, чем дальше, тем больше он обижается. Дите.
- Ты просто ближе. Такой... – слабый, хочется сказать Клауду. Слабый и теплый. Такого можно обнять, можно быть рядом. Можно любить.
пояснение: плагиат - ибо исчо на стадии написания аффтар отловил себя на использовании в тексте фраз из двух фиков и одного романа
просьба: бить. тапками. больно. но за дело, пожалуйста, и с объяснением - за какое именно.
@музыка: David Usher - Black? black heart
@настроение: где-то неподалеку от постижения дзен
@темы: Творчество
-
-
16.07.2007 в 04:10няяя! По Наруто - суперский драббл! Обожаю Хаку, еще больше обожаю Хаку с Забузой....мням!!
И два последних тоже классные, Кададж, особенно в последнем, такой...как ребеночек прям)))
А остальные фандомы я не смотрела((
-
-
16.07.2007 в 04:14как ребеночек прям
так он и в каноне не лучше, разве что злее))))
-
-
16.07.2007 в 04:17ага, и весь такой обиженный))
-
-
16.07.2007 в 04:17Первого мало!
буlет
Что? Будет?
и конец, и едиственный вопрос – «когда?».
Тут, думею, лучше всего либо разбить на 2 предложения, либо поставить точку с запятой.
умееть
очепятка?
бстро
По Labyrith of Flames понравилось очень. Ты мне его не давала (анимэ, я имею в виду)?
По FMP прелесть, но, кажется, немного сырым >_< Не знаю, почему.
По FF ааа, какие они мылые!
-
-
16.07.2007 в 04:22Ju-Ost спасибо за очепятки (да, это именно очепятки!), переделкой займусь по возвращении. А LoF, по моему, сейчас у мя дома валяеццо... таки надо?
-
-
16.07.2007 в 04:29Да не за что
-
-
16.07.2007 в 04:30-
-
16.07.2007 в 04:33Хорошо, тогда я к двум подъеду?
-
-
16.07.2007 в 04:37-
-
16.07.2007 в 04:38Гут
-
-
16.07.2007 в 05:26Особенно пред последний)
"– Не сиди на холодном, – прозвучало сверху. – Простудишься."
-
-
16.07.2007 в 05:29