ладно. я его домучила. почти.
ФФ7. АУ. ЯОЙ. писалось с двенадцати до двух ночи - вот и результат. объем, как обычно, мизерный.- Зачем? - спрашивает Язу. Вообще-то он не очень-то разговорчив. То есть совсем неразговорчив.
С другой стороны, разве им есть, о чем разговаривать?
С третьей - возможностей поговорить у Язу действительно мало. Обычно Клауд трахает его, уложив на живот, раздвинув ему коленями бедра и упираясь руками в бледные плечи - потом на них остаются синяки, маленькие темные пятнышки на белой коже. Совсем как геостигма. Белая спина, синяки на плечах и скованные запястья - более чем достаточно. Клауд не хочет видеть лица. Когда Язу больно, он кривится, морщит нос, словно сейчас заплачет. Но он никогда не плачет в присутствии Клауда. Наверное, он сильный. Все равно это лицо, это выражение страдания Клауду не нравится, с ним Язу становится другим, непохожим на...
шшш. Никаких имен. Не буди лихо, вылетит - не поймаешь.
Он приходит не слишком часто. Раз в несколько дней. Больше никто не знает про этот подвал в заброшенном доме, про пленника, прикованного к печке - старый добрый чугун, хрен сдвинешь.
Если Клауд умрет - опять заразится, или напорется на слишком большую стаю монстров, или его убьют... кто нибудь - Язу так и умрет здесь. От жажды. Он упорно отказывается есть, но приносимую Клаудом воду выпивает до капли. Язу зависит от него. Пожалуй, Клауду на это плевать. Он просто приходит сюда, раз в несколько дней, и делает, что хочет.
А желания у него очень простые.
- Зачем? - повторяет Язу некоторое время спустя. он лежит по-прежнему неподвижно, повернув голову набок. На плечах темнеют небольшие темные пятнышки. Их много - и уже почти сошедших, и совсем новых. - Почему ты... не убил меня, как остальных?
Клауд медленно, задумчиво проводит пальцем по белой щеке.
- Ты очень похож на него, - спокойно говорит он. - Больше, чем остальные.
свое бредовое. о "несчастных жертвах бесчеловечных экспериментов". без стеба. без моска. чистые сопли.- Я бы умер без тебя, - говорит Мейз. только он может уместить в одну фразу объяснение, признание и извинение. Мейз, который лучше всех ощущает. как мало в нем осталось человеческого. Который действительно не выжил бы в одиночку. А то, что рядом оказалась именно она - просто случайность.
Вой. Просто вой. Разве человек может издавать подобные звуки? Что с ним там? Ничего не видно сквозь бинты... можно только дотянуться пальцами до чужого плеча. Погладить. Ну хватит. Успокойся. Не плачь, я здесь, я с тобой. Ты не один. Не плачь.
Бывают переученные левши. Очень даже часто такое попадается. А еще бывают переученные правши. Переучившиеся. Когда половина пальцев на правой руке - искусственные, а рядом вечным напоминаением о непредсказуемости имплантантов маячит Мейз... с огнестрельным оружием проще - все равно с твои четырнадцатилетним телом "магнум" приходится держать обеими руками и покрепче, а вот ножи метать учишься только левой. мало ли что.
Каждый раз, когда Элен слышит фразу "как будто заново родился", у нее начинается истерика. она начинает смеяться и никак не может успокоиться. причем самой ей отнюдь не смешно.
можно сказать, что здесь она действительно родилась заново. неизвестный - то есть известный, конечно, только не им, детям-проектам - хирург сваял ей новое лицо взамен изрезанного ножом, оставив на память только левый глаз и полщеки под ним. другое лицо. вместе с отрубленными пальцами правой руки упокоился с миром почерк - учиться писать пришлось заново, по прописям, да и сейчас еще буквы напоминают каракули дошкольника. а куда делась память - вообще никому неизвестно. и не надо снова разводить эту хрень про "подавление негативных воспоминаний" - остальные прекрасно все помнят. особенно Нея.
На самом деле Элен боится возвращения воспоминаний. Потому что память все равно не сделает ее прежней. Девочкой со шрамом на левой брови. У которой было другое лицо и другое имя.
Хотя подписываться номером колыбельной ячейки - это действительно нифига не круто.